Прозрачный как капля талой воды, сверкающий как освещенный Алателем кусок хрусталя, светильник был мертв. Не искры огня не сияло внутри него. Только блики сверкающих за окном молний да отсветы масляных ламп играли на его гранях.
— Подожди, — остановил священника Тиир. — Что значит — наболтал в шарик?
— Не все волки рвали плоть погибших путников, но никто из них не откажется, наткнувшись на подобную добычу, — ответила Йокка.
— Да? Дай-ка мне руки, — потребовал старик.
— Поверьте, боль от удара бича может быть сладостной, поскольку не чувствуют боли только мертвые!
Полог повозки шевельнулся, и на облучке появилась хрупкая фигура колдуньи. Подоткнув подол платья из грубой коричневатой ткани, она присела рядом с Лингой и сняла платок. Саш не удержался и издал удивленное восклицание, а Ангес так вообще споткнулся, едва не пропахав по пыльному тракту носом. Безусловно, это была Йокка. Чем угодно Саш мог поклясться, что ничего не изменилось в лице колдуньи, и вместе с тем она превратилась в деревенскую дурнушку, на лице которой читались только две мысли — поесть и опять поесть.