Пес растерянно обернулся, виновато зевнул, но шерсть у него на загривке уже вздымалась. Черная волчица, словно вобрав в свои глаза пламя, погасшее в глазах Аенора, ринулась в сторону Дана. Аенор подставил плечо. Волчица ударилась о него всем телом, должна была смять, растоптать наглеца, но вместо этого сама отлетела в сторону, к столбам, походя рванула страшной пастью, переломила пополам безучастного нари, служителя смерти, и вновь двинулась к Дану. «Эх, Латс этого не видит», — вдруг всплыла в сознании мальчишки странная мысль. Колени задрожали, и вновь главным стало — не упасть!
— Однако на лестнице чисто, — не согласилась Линга. — Неужели хозяйка башни сама занималась заготовкой хвороста, уборкой?
Когорты пятого легиона вышли к Ургаину на седьмой день пути после перехода утонского моста. Не встретилось ни одного противника. Разве только брошенные землянки и огороды, которые, впрочем, попадались нечасто. Швар крутил во все стороны головой и восхищенно цокал языком. Зеленые холмы, овраги, многочисленные ручьи и кустарники вытрясли из него столько сведений об охоте, целебных травах, просторах, пастбищах и земельных угодьях, что у Дана вскоре начала пухнуть голова. К Райбе Швар с разговорами не приставал. На первом же привале, посмеиваясь над юной воительницей, он предложил ей учебный поединок, после чего основательно пожалел о насмешках и говорил только о том, что в Эйд-Мере точно есть удивительный учитель, если сначала оттуда привели Саша, а затем и Райбу. Кто-то ведь учил их фехтованию?
— Хитер, — кивнул Сабл, хмуро смерил взглядом однорукого великана и повернулся к Скету: — Костоправ, говоришь? Забираю. Вместо него в дюжину ставь Салеса. Хватит ему к воротам бегать, брюхо великовато отъел. Имя? — грозно уставился вармик на банги.
Воин прищурился, метнул быстрый взгляд на плежские скулы Дана, отрицательно покачал головой.