В тот страшный день стражники северной цитадели едва успели упаковать в мешки трупы серых, когда Чаргос насторожился. Уже был послан нарочный к Огану, чтобы предупредить его о предательстве Валгаса, но, как видно, посланник опоздал или вообще не добрался. Времени с начала схватки прошло ровно столько, чтобы стражи главной стены, услышав рог серого, примчались в северную цитадель, но примчались не они. Пришли серые воины, и в ворота они вошли беспрепятственно. Три дюжины стражников охраняли южный предел цитадели. В тот момент, когда Чаргос бросился к центральной твердыне, в южной части цитадели уже шел бой. Неизвестно, удастся ли установить когда-нибудь, сколько среди самых доверенных стражников Бродуса оказалось людей Валгаса, но их черное дело не стало легкой прогулкой. И все-таки, когда Чаргос и Бродус перекрыли ворота в центральную крепость, южный предел был уже занят серыми. К счастью, на главных бастионах оказались только верные воины. Они сумели отбить первый штурм, положив с полдюжины серых, но врага это только разъярило. Алатель еще не подобрался к зениту, а во внутренний двор крепости серые ввели Огана. Лицо бургомистра было разбито, одежда изодрана, руки стянуты за спиной. Валгас, прячась за прутяным щитом, проорал что-то о милости новых властителей и посулил награду за предательство, но не дождался ни слова со стен. Тогда один из серых ткнул в бок Огана острием копья. И бургомистр крикнул, чтобы Бродус не верил ни единому слову захватчиков и попросил легкой смерти от стрелы. Стрелы не последовало. Закованный в доспехи гигант нари снес Огану голову одним взмахом меча. Впрочем, то, что он нари, стало ясно только через мгновение. Он снял шлем, словно не верил в меткость лучников Эйд-Мера, и назвал свое имя. Его звали Антраст. На очень плохом ари он сказал, что теперь он правитель Эйд-Мера, поскольку новый король Дары назначил его своим наместником в этом городе. Нари потребовал, чтобы Бродус приказал своим воинам открыть ворота цитадели.