Саш сразу взял правее, ушел в сторону от крайнего на полдюжины шагов и остался один. Здесь было самое уязвимое место. Именно к холмам метнулись тени падальщиков. Отчего-то они не нападали на копейщиков — видно, мертвая плоть их не прельщала. Мертвецы шли ровным строем, даже занесенные для удара мечи были подняты на одинаковую высоту. Всадники держались сзади.
— Это самое легкое. Можно упасть с огромной высоты, можно развоплотиться, обратившись в пылинку, но нельзя перестать быть тем, кем ты однажды стал. Самое трудное другое. Мне пришлось построить этот жертвенник, пылающие врата, и увеличить бесконечную вереницу мертвых, идущих за мной. Они не отстанут от меня никогда.
— Подожди. — Баюл соединил пальцы. — Ненадолго, но я могу сделать так, что долго догадываться тебе не придется!
— В прошлый раз Хейграст уходил не на войну, — отрезала Райба и отбросила деревянный меч в сторону. — Хватит уроков. Если дойдет до схватки на мечах, это будет значить, что мы согласились умереть.
Копейщики уже были в двух дюжинах шагов. Чувствуя, как отвратительное безразличие проникает в грудь, Саш разглядел ответно безучастные лица, залитые белым глаза, бледную кожу с изломами узора на скулах, запекшуюся в черноту кровь на ранах, оставшихся еще с прошлой жизни, с прошедшей и закончившейся.
— Зато Эл-Лиа пока еще внемлет лучам Алателя, — твердо сказал Чаргос.