— Ну хвала Элу! — послышался бодрый голос Баюла. — Похоже, можно и по нужде отойти, а то ведь Хейграст так и сказал: не отходи ни на шаг, пока наш парень не придет в себя! А ты не только пришел в себя, но еще и выспаться успел!
Дан слушал старика, обессиленно лежа на брошенном одеяле прямо в корнях огромного дерева. В голове была удивительная ясность, но все тело гудело, словно пробежала по тонким жилам река чужой крови. Измотанный Чаргос, примчавшийся восхититься творением Агнрана и побеспокоиться, что старик потратил бесценные силы, понял все, лишь взглянув на Дана.
Старый стол даже не скрипнул. Шевельнулась Райба, тревожно засопел на лавке Баюл, но Саш с таким усилием прошептал «спи», что даже Чаргос недоуменно зевнул.
— Да, — негромко откликнулась Линга, и все увидели, как от звука ее голоса по поверхности жидкости пошли волны. — Да, когда Агнран возвращался рано утром в деревню, нам всегда казалось, что он светится. Мы даже обзывали его светляком. А старик отшучивался, что светится утренняя роса на его одежде.
Мантисс мгновенно вытянул из ножен меч. Точнее, меч мгновенно оказался в его руке. Другое дело, что при этом он успел почти облизать лица подошедших стражников. Вряд ли они успели разглядеть лезвие, но дыхание смерти на щеках ощутили, это точно.
С возвращением Баюла в лагере стало веселее, а уж когда остальные посланцы вернулись, и Райба приободрилась. Правда, помощь привел один только Баюл. Даже Хейграст не сдержал улыбку, когда, выйдя из шатра, обнаружил полторы дюжины банги, возглавляемых низкорослым Бруском, который на фоне карликов казался долговязым верзилой.