Снаружи в машину постоянно заносило запахи. Я выразился так потому, что слово «вонь» множественного числа не образует. Вонь гари сменялась вонью мертвечины, мертвечина — забитой канализацией, гниющими отходами, и так до бесконечности. Город был убит и теперь разлагался.
— Так, вторые ворота, — сказал Витя и сдвинул следующий рычаг.
— И тоже краску брали отсюда. А таскали им эту краску…
Прогрелся? Ну давай, как будто прогрелся, я мануалов не читал. Отвязал лодку, уселся в кресло, хлюпнувшее под дождевиком, осторожно передвинул рычаг в первую позицию. Лодка стронулась с места как-то неожиданно легко и быстро заскользила по рябой под мелким дождем воде. Крутанул штурвал, обнаружил, что посудина поворачивается легко и предсказуемо, — не врежусь. Это хорошо.
— Не знаю, — пожал я плечами. — Ладно, карауль здесь, я вниз, попробую быстро замок сбить.
— Да это понятно, — согласился со мной Паша. — Вон там домик такой загогулистый видишь? Оттуда управляли.