— Если б были такие комиссионки, куда хавку сдавать можно, — цедит он, старательно вертя арматурину. Но колбаса проворачивается и не хочет обжариваться равномерно. Один бок обугливается. Верблюд матерится.
— Хорошо, я с ним поговорю, — сказал Иван-Жан и протянул руку. Расстались они вполне дружески.
— Потому что присказка есть такая: «Большое дело водолазы бесшумно делают на дне!»
По большому счету, Волк не знал, что делать с деньгами. Он не умел их выгодно вкладывать, спекулировать акциями, ценными бумагами или недвижимостью — одним словом, приумножать. Даже тратить толком не умел, ибо был скромен в потребностях и имел склонность к бережливости. Основную часть он положил в банковский сейф, приличную сумму перевел на кредитную карточку, не считая, набил портфель наличкой. Первым делом заехал к Шнитману, вернул аванс и расходы на одежду, извинился и расторг контракт. Яков Семенович был не очень доволен таким оборотом, но виду не подал.
Подполковник не ошибся ни в одном из своих предположений. В «опеле» лежали малогабаритные пистолеты-пулеметы «скорпион» чешского производства — излюбленное оружие террористов и наемных убийц. И фотографии Сержа и Волка, сделанные в ресторане час назад.
— Так это никакой не Черный, это Червень! — громко объявил он. Черт-Черный-Червень понял, что Смотрящему уже все доложили.