— А помнишь, новые руководства по реанимации приходили? Американской анестезиологической ассоциации? Там ведь говорилось, что можно и не дышать, в-общем-то, только непрямой массаж сердца делать? — вспомнил Старый.
— Вперед нельзя, — подал голос Сикока, — эта сволочь нас порвет, тем более, с раненым Бананом на руках.
Артем же начал приноравливать зрение к наблюдению. Инстинктивно — туда, где светлее всего, смотреть хочется, там видно лучше, только он это уже знал: насмотришься на сверкающую под луной траву — потом на темное место можно даже и не смотреть — все равно ничего не увидишь. Вот он и старался больше по темным местам взглядом шарить, а на светлые участки все больше так смотреть, краем взгляда. Тут бы очки, как у Банана, наверное подошли бы, впрочем светлело прямо на глазах. Летом всегда так, если лежмя не лежать — кучу работы переделать можно, к полудню ощущение, что в сутках гораздо больше 24 часов — и каждый час есть, что делать. Ну, им ни косить, ни пахать, можно еще и поспать — хоть и беспокоился Артем за деревню и отца, а понимал, что и отдохнуть надо команде. Тем более сладко спится в эти часы, и часовым спать хочется, не зря "собачьей" эту вахту, испокон зовут. Вот и Артему тоже — спать хочется, прямо глаза слипаются, даже ребенок этот, что плачет, и то не мешает…