Артем по уже въевшейся привычке крутить башкой во все стороны при повороте к зданию глянул в сторону главного корпуса, из которого они вышли — и зло прищурился — человек в камуфляже, один из тех, кто сопровождал человека в синем костюме, внимательно следил за их маршрутом.
Вторая бутылка наполнилась, и ее также закупорили стерильной пробкой. Пробку накрыли листом бумаги и крепко завязали ниткой. Первую бутылку с артемовой кровью уже вливали Сикоке куда то под шею.
Крысолова не было уже два часа. Сикока проверил уже всю сбрую, перетер уже все патроны, только что, не смотря их на свет, уже и по банке тушняка врезали.
— Я гляну, что там и как. Если все нормально — позову. Стрелять в больнице они по любому не будут — мы, хоть и не охотники, но тоже кое-чего в этом мире стоим. Так что заступиться есть кому…
Старый предлагал похоронить или сжечь тела убитых нелюдей и бандитов отдельно, но Артем равнодушно пожал плечами: какая разница, в общем-то? Хоронить — все равно, по любому надо, а работы больше. И так два упокойника в лесу лежать осталось. А людям все же здесь жить — хоть каким, хоть и тем же белореченцам.
Варька, тем не менее, продолжала в голос реветь, так что рукав куртки Старого, в который она уткнулась, потемнел от слез.