Они встали из-за стола, и вышли в большой зал, где уже половина столиков была занята. Пили все больше самогон — настоящая водка уже начинала становиться редкостью, и стоила довольно дорого — вот они купили, на поминки, а так мало кто из торгашей себе такую роскошь позволял. Самогон — вот это быстро все научились делать, было бы только из чего. Как у них — так зерно было, в городах — там сахара запасы остались, а он — не портится. Да и зомбям ни к чему, даже мышиным. А аппарат соорудить — дело нехитрое. Кузнец, вон их нашлепал — целую кучу, даже из тех подручных материалов, что у них в Васильевке были. Ну, а в любой слесарной мастерской, да при наличии считай, любых деталей и материалов — чего хочешь сделать можно: хоть с титановыми трубками, хоть с серебряными фильтрами. А, кстати, чего это все про самогон и в зале говорят? В зале, действительно, за столиками сидели мрачные, нахохлившиеся торгаши, и слова "самогон", "водовка", "горилка". "арачка" — были чуть ли не самыми употребляемыми среди нехотя ведшихся разговоров. Из-за крайнего стола поднялся пьяноватый парень, повернулся к ним, и Артем узнал в нем старого знакомого — Серегу-торгаша. Так-то он вообще — улыбчивый торгаш. Как начнет говорить, да улыбаться, да еще какими-нибудь прибаутками-анекдотами сыпать. Не успеешь опомниться, как чего-нибудь уже и купишь у него — только и крякнет батя, бывало, глядя, как мешок с зерном, за тот же справочник телефонный сторгованный, на машину к нему грузят. И как это у него так ловко получалось? Хотя Серега и до Этого где-то торговал. Машинами вроде, старыми. Сейчас же лицо Сереги было, на удивление, злым и мрачным.