Принимать бой здесь, в этой мешанине корней и веток, где и развернуться-то толком нельзя — было сущим самоубийством, это было ясно всем. А потому все они, даже без чьего-либо приказа, отчаянно ломанулись вперед, стремясь вылезти из завала, чтобы хотя бы стрелять не вслепую. Не обращая внимания на порванную одежду, царапины и прочее — какая уж там хвоя! — четверо людей судорожно рвались к открытому месту. Но явно не успевали — потому что то, что преследовало их, пробиралось по ручью, более легкой и удобной дороге. К тому же, ему точно не надо было заботиться об одежде, да и царапины не очень его беспокоили. Плеск воды раздался уже совсем рядом — что-то ворочалось там, где они только что пили воду. За буреломом не было видно, но то, что преследовало их, задержалось лишь на пару секунд. Нюхать оно не могло, но существу, гнавшемуся за ними, нюх был и не нужен — достаточно было и слуха. Похоже было, что добыча — знакомая. Такую ей уже доводилось есть. На ней нельзя было и з м е н и ть с я- но можно было хотя бы вырасти, а это тоже было неплохо. Не издавая ни единого звука, кромке треска веток, оно устремилось за ними. И, да — оно было достаточно большим. И быстрым.