— Зрачки широкие, и вон — странгуляционная борозда какая. Ну-ка — он сильно сдавил ногтевую фалангу указательного пальца Банана. Тот слабо дернул пальцем.
— Да ладно, девчонка она хорошая… я просто чего говорю — вместо дочки — она как раз мне, — спокойно сказал Дмитрий. — Особенно, после того, как дед ее помер.
Даже за то недолгое время, что он находился в команде, у Артема наверное, здорово изменилась анатомия, морфировал он что ли? Во всяком случае, у него как-то запросто получилось одним глазом, как и раньше наблюдать за происходящим на улице — там, кстати, саенковские охранники разделились: один остался стоять на месте, а двое других побежали в разные стороны, огибая здание, а вторым ему удалось, скосив взгляд увидеть, что перед настороженными Крысоловом и Старым стоит уже знакомая ему Варька. А без белого халата, в камуфляже — она тоже ничего!
— Садимся — выдохнул Старый. — Что у вас тут?
— Вы…, вы что, проверяете меня? Даже сейчас??? — с возмущением начал он — и опять осекся.
— Надо выходить через мою комнату. Там раньше был бокс для заразных больных, с отдельным выходом, чтобы машина могла прямо к боксу подъехать и туда больного поместить. Их таких несколько было. Когда отделение в общежитие переделывали, все двери изнутри заколотили, так что через них выйти нельзя. А вот у меня не сделали. Снаружи кажется, что они все забиты наглухо, я раньше со двора специально смотрела, но у меня дверь открывается. Я пробовала, у меня и ключ от нее есть. А про дверь эту никто не знает, ну, что открывается она.