Безнаказанно, как на стрельбище, Фомин стал убивать их короткими очередями в три-четыре патрона, благо у пистолета-пулемета Судаева малая скорострельность. Только шесты торчали из болота, отмечая такими вехами страшную судьбу своих недавних владельцев.
- А может, тут и пересидим? - Попович оглядел пещеру. - Нас отсюда так сразу не выколупаешь…
Увиденное сильно обрадовало. Теперь на остров никто не пройдет, если парашютистов не сбросят с самолетов, что является невероятным, больной фантазией. До зимы можно спокойно отсидеться, пока гать не замерзнет. А если морозы не помогут, то придется или с голоду подыхать, или на смерть в трясину лезть…
- Никак из 203-х миллиметров вдарили, - с кряхтением заковырялся рядом Путт, - тады уважают нас, раз на такой калибр не поскупились!
Негромкий, но донельзя властный голос Фомина вывел всех из короткого ступора. Еще бы - вместо холодной ночи и клацанья зубами в сырой одежде, ведь разжечь костер в мокром лесу невозможно, да и не из чего, заполучить такое сухое и теплое местечко.
- Ага, - безмятежно подтвердил Фомин, достал папиросу и прикурил от спички. - Это большевики могут отвергать все, мистику не признавать, но если что непонятное и страшное происходит, так сразу о Боге вспоминают и на него уповают. Сам видел не раз, как комиссар под обстрелом молился!