— Ничего не хотели. Это просто лекарство против стресса.
…Первым улетел Аксенов — в Калининград, к маме. За ним — Юрий Казаков, в Алма-Ату, переводить очень толстый роман с казахского на русский. Потом Конецкого вызвали в Ленинград на партсобрание. (Он подписал письмо в чью-то защиту, и теперь ему надо было получить выговор.)
Между прочим. В этой сцене снимались три девушки. Две блондинки, а третья — журналистка. В субботу снимали общий план — идет светловолосая девушка, за ней едет велосипедист с зонтиком. В понедельник светловолосая стройная девушка на съемку не явилась. Ассистенты ринулись во ВГИК и привезли другую, тоже светловолосую и стройную. Сняли крупный план. Но оказалось, что у нее экзамен и ей надо уходить. И пришлось снимать босые ноги корреспондентки «Известий», которая терпеливо ждала, пока мы освободимся, чтобы взять интервью.
— Мамочка, ты не переживай. — (Мамочкой его прозвали, потому что он всех называл мамочками.) — Это не страшно. Я в оперном театре такую визитку подберу, что Серго и не заметит, что это не из Риги!
Перед самой посадкой в Монреале нам — каждому — вручили журнал с портретом красивой женщины на обложке.
— И еще Фердинанд Шалвович сказал, чтобы не беспокоился: у Анзора и Феди к русскому, который с вами вчера сидел, больше никаких претензий нет. Фердинанд Шалвович все уладил.