(Убытки Залбштейн два года вычитал из зарплаты Бродского.)
— Познакомься, — говорит Тамаз. — наши друзья из ГДР.
— Иди домой, Котэ! — сказал он. — Тебя никто за писателя не считает!
— Но курица же птица, а птицу едят руками!
— Не угостите сигаретой? — спросил я. — А то я бросил, специально не покупаю.
Ладно, завтра так завтра. Вошел я в свой номер — хорошо! Один, наконец-то можно хоть в туалет пойти, не рискуя наткнуться на хозяйских детей или бабушку. Утром спустился — Галя уже ждет в вестибюле. Двери в гостиничный ресторанчик открыты, два араба за столиком пьют кофе и едят круассаны.