— Но у меня действительно тридцать три зуба!
И буквально через час нам позвонили: Верико умерла!
— Ну, по-моему, противнее исполнить невозможно, — сказал Канчели. — Давайте писать.
Чтобы разрядить обстановку, помполит попросил рассказать, о чем будет наш фильм. Я рассказал.
Домработница Нюра, маленькая, сухонькая пожилая женщина в байковом халате, с утра стояла у ворот в наш дворик и, подбоченясь, поджидала продавцов.
И дальше всем фильм нравился. Не понравился «Не горюй!» только троим — одной красивой художнице (она полюбила меня за смелость после фильма «Тридцать три», а после «Не горюй!» разлюбила) и двум кинорежиссерам — Леониду Гайдаю и Сергею Параджанову.