И Фердинанд Шалвович пригласил меня и моих гостей в ресторан.
— Таланкин! Посреди площади конная статуя! Подходи к ней! Конная статуя! К передним ногам!
А еще он был экспериментатором. В сорок первом на Новый год нам с Рамазом подарили по банке сгущенного молока. (Джиушки не было. Он уехал к тетке в Кутаиси.) Взрослые куда-то ушли, а мы ровно в двенадцать вскрыли банки и начали есть. Ели мы, ели… По полбанки съели — больше не лезет. Рамаз сказал, что надо насыпать в сгущенку кофе: «Будет намного вкуснее. У Верико есть кофе, я знаю, где она его прячет». Он пошел в спальню Верико и принес пакет. Насыпал себе в банку три ложки, хотел насыпать и мне, но я отказался: «Дай я сначала из твоей попробую». Попробовал — не понравилось: очень горько. А Рамаз доел свое молоко с кофе до конца. Говорил, что я не прав: «Вкус не горький, а пикантный.»
Перед поездкой меня вызвал в Госкино недавно назначенный зам начальника иностранного отдела.
Ну, если пьяные запели, то это будет шлягер. (Так оно и было.)
— Свинюшку выкупали, — радостно сообщила мне Софико.