— Потому, что кино — искусство синтетическое, — пошел я по второму кругу. — А я театр люблю и литературу, и музыку. «Апассионату» Бетховена и «Героическую», и Прокофьева люблю, и Дудинцева, и оперетту… — не смог я вовремя остановиться.
Может быть, если бы мама хуже играла в шахматы, и меня бы не было.
Тут в комнате появился маленький толстый рыжий грузин в белом кителе из китайского шелка.
И мы решили: людей в этой сцене не показываем, все действие снимем отраженно, на тенях, под «Похоронный марш».
Верико надела самое скромное платье, туфли без каблуков, гладко причесалась, на голову накинула платок и пошла к свекру.
— Ну, раз подали, давай писать ту, — пожал плечами Аксенов. — Вы спрашивали о предложениях, я и сказал.