Между прочим. Когда моей дочке Ланочке было пять лет, я повел ее в зоопарк. Посмотрели мы птиц, слонов, обезьян. А к хищникам я решил ее не водить: маленькая девочка, еще испугается.
— Можно, я временно книжку заберу? Я все раздал, а она не верит, что я писатель.
Бондарчук не очень-то поверил, что звонил сам сын Сталина, — скорее, это был чей-то розыгрыш, но в «Арагви» на всякий случай пошел.
Тут в ресторане в дальнем углу возникла драка: кто-то кому-то дал по морде, кто-то ответил… Но их разняли. Оркестранты заиграли лезгинку.
— А кого у нас играет Хобуа? — спросила Таня Егорычева на двадцатом году работы со мной, когда приклеивали финальные титры к фильму «Паспорт». (Таня монтировала «Совсем пропащий», «Афоня», «Осенний марафон», «Слезы капали», «Кин-дза-дза», «Паспорт».) А Лена Тараскина засекла его на третьем фильме (она работала со мной на «Насте», «Орле и Решке» и «Фортуне»).
— Леш, — позвал я, — а может, дать перед титрами такую картину — трущобы, грязь, лачуги, а за мольбертом стоит художник и рисует цветок. (С такого кадра потом я хотел начать почти все мои фильмы. Но ни в одном фильме его так и не снял.)