– Ну что, дорогой ты мой человеколюбивый друг. Приступим? – Корбин открыл папку, в которой оказалось несколько пачек бумаг, каждая из которых была аккуратно перевязана веревочкой. Он взял верхнюю, развязал: – итак, барон Максимилиано. Поставщик армии. Вот последняя запись. Для нужд армии поставлено двадцать подвод муки. Как думаешь, откуда? Правильно, из его личных владений, по явно завышенным ценам. Ну ладно, не будем ставить ему это в вину – каждый вертится, как может. А вот то, что пшеница была заражена спорыньей – это уже хуже. Погибло, по разным данным, от двадцати до тридцати солдат, отравилось несколько сотен. Назови, по какой причине я должен миловать этого козла? У него, конечно, остались дети сиротами и все такое – а что ты скажешь о детях тех, кто умер по его вине? А ведь таких прегрешений за ним… о, двадцать страниц. А ведь по сравнению с другими он еще и не очень виноват. Едем дальше. Маркиз Асалан. Через подставных лиц владел несколькими банками у нас и за рубежом. Кстати, если ты не помнишь, это само по себе уже тяжкое преступление, ну да все мы не без греха. А вот то, что через сеть его банков Руалия закупала вооружение перед войной с нами, является чистейшей воды предательством. Напомнить тебе, что у нас за измену положено? И еще много чего про него накопать сумели, причем каждая из таких бумажек тянет как минимум на хороший срок. Так… Герцог Гундштадтский. Известный меценат. Содержал в своем поместье приют для несовершеннолетних, в основном, девочек. Тебе как, рассказать, что с ними творили, или сам догадаешься? Ну, за этим больше ничего нет, но и этого, думаю, хватит. Конечно, в законах про это ничего не сказано, но тут уж, извини, я и своей волей что-то могу. Не хочу, знаешь ли, чтобы из-за таких вот уродов погибало наше будущее. И за каждым приговоренным мною есть такой вот списочек. Тебе как, все дать почитать? Возьми. На, на, не шарахайся, мне эти бумаги уже не особо нужны, хотел их в архив отправить. За выбыванием перечисленных лиц из числа, хе-хе, живых.