С одной стороны, он по многим признакам принадлежит к сословию «джентри» – то есть нетитулованного мелкопоместного дворянства: имеет аристократичные манеры, занимает должность судьи, на короткой ноге с богатым землевладельцем Трелони… Наконец, своих больных доктор объезжает верхом – простолюдинам такое не полагалось по статусу, врач-плебей в лучшем случае разъезжал бы на двуколке.
Дело обстояло так: они вскрыли сундук, забрали из него нечто ценное. Карту и что-то еще. Что именно? Неизвестно… Может, и в самом деле мешочек с драгоценными камнями. Может, второй мешок с золотыми монетами, побольше размером.
Хокинс и сам это признает: «Сруб заволокло пороховым дымом…». Причем так заволокло, что даже вблизи никого не разглядеть. Джим хватает катласс с поленницы, используемый как стол для оружия, рядом кто-то тоже схватился за тесак, резанув невзначай Хокинса по пальцам, – а кто именно, он не видит, слишком дымно.
Если же мятеж в ближайших планах Сильвера отсутствует – тем более, зачем ему на берегу пистолеты? В кого стрелять? Судовой повар прекрасно знаком с островом и знает: нет тут ни дикарей, ни тигров-людоедов. Разве что коза забодать может… Так от нее и костылем отбиться недолго.
Повествование Хокинса романных красивостей лишено абсолютно. Он описывает, что видит, – тем же стилем, те же языком, на котором говорит и думает. Скуповато описывает, но точно. Без романных словесных выкрутасов. И персонажи мемуара говорят, как живые люди в реальной жизни, – никаких выспренних монологов на пару страниц.
Затем надо отправиться с докладом к начальству, к Пью и Сильверу. Либо, если есть опасение, что Билли Бонс может проведать о расспросах в деревушке и дать деру, – остаться наблюдать за «Бенбоу» и послать кого-то из местных с весточкой к Сильверу, благо Бристоль не дальний свет. И спокойно дожидаться подкрепления.