Судить есть за что. Даже если целиком и полностью принять на веру сочинение Джима Хокинса, отредактированное скорее всего доктором Ливси, – есть за что.
От повиновения сквайру Смоллетт отказался демонстративно. Сиди и пей свой коньяк, кретин! По всем вопросам капитан теперь совещался исключительно с Ливси. Ему сообщил, на сколько дней осталось припасов, его расспрашивал о сроках прибытия спасательной экспедиции.
Вспомним других персонажей мэтра, которых можно отнести к категории джентльменов.
Однако Хокинс в ходе долгих бесед с Сильвером мог бы и задуматься: отчего судовой повар так осведомлен о пиратских делах? Отчего даже попугай его назван Флинтом? Как вообще Сильвер стал владельцем этой птицы? Ведь кок задолго до эпизода с яблочной бочкой сообщает Джиму, что попугай «плавал с Инглендом, с прославленным капитаном Инглендом, пиратом».
В Южном полушарии это самый конец лета или начало осени, период бурного роста трав давно позади, и неизбежно вытоптанная Ганном растительность никак не могла восстановиться.
Едва вся компания оказалась на суше, доктор моментально возвращает себе функции командира: «Капитан, – сказал я, – Трелони бьет без промаха, но ружье его хлебнуло воды. Уступите ему свое».