Ждали «малявы». От зарешеченных окон до вольного пространства было далековато, но «малявки» при известной сноровке долетали. Технология несложная, многократно пережевывается хлеб, мастерится катышек с запиской внутри — и выдувается во всю силу легких через свернутую трубочкой газету.
— В «Бахусе» — двести штук. Настоящий. Прогрессируешь, подруга?
Данил опустил стекло до половины, прислушался. Стояла покойная ночная тишина. Ничего похожего на вой сирены даже вдали не слышно. Он включил рацию, перевел на милицейскую волну. Все, что он услышал, с легким сердцем можно было отнести к рутинным милицейским будням — поблизости и впрямь кого-то ловили, но азартно перекликавшиеся «батальонцы» охотились за «белой иномаркой, вроде японской». Их «БМВ», цвета, как модно говорить, мокрого асфальта, никак под это описание не подходил.
Два недуга до сих пор не поддаются самым современным методам и средствам диагностики — сотрясение мозга и белая горячка. А в аэропортах и на вокзалах при малейшем подозрении на «белку» с клиентом не церемонятся, тем более в его случае, когда все симптомчики налицо и не нужно ломать голову. Убойных нейролептиков у нее нет, да и не станет сшибать с ног, нужно же, чтобы в больничку он доехал в целости и сохранности и смог там вдосыт поговорить с дежурным врачом. Вколет какую-нибудь херню, валерьянку с димедролом, малость оглоушит и только. Лишь бы в Кедрове на ходу была «скорая», лишь бы согласились приехать, а то, пока дотащится сюда «психушка» из города, «комитет по встрече», того гляди, и занервничает…
— Ага, — сказал Данил. — А как вы догадались?
— Кому Корявый, а кому Михал Михалыч Корепанов, — сказал дядя Миша без особой воинственности, но с безусловным чувством собственного достоинства. — Между прочим, решительно завязавший с преступным прошлым и твердо вставший на путь исправления общественно-полезным трудом. А то вы, гражданин начальник, не знали, что Корявый здесь обитает, а то это не ваши тихари на мотоциклах с обеда выкаблучивали…