Но то ли сомнения его были негубительны, то ли сам этот грех очень уж тяжким не считался, однако не содрали с Губкина кожу. Пару раз когтями окорябали и то, похоже, более для острастки.
Была августовская ночь. В небе, такая редкость для Москвы, горели звезды. Анна смотрела на одну из них, не сказать чтоб самую яркую, и все не могла оторваться. Звездное небо над нами и внутренний закон внутри нас, думала она. Кантовы доказательства существования Бога. Ну, что касается внутреннего закона, то он, положим, спущен в толчок. Остаются звезды. Звезды, планеты-кометы, астероиды…
То есть, строго говоря, его пока следовало именовать не «ангелом», а «ангелом-учеником», но Джулиан уже знал, что ангельское звание от него теперь никуда не денется. На этой учебе двоечников не бывает, неуспевающих не отчисляют, а если кого и оставят в каком-нибудь классе на второй год, то не в наказание, а в поощрение. На свете нет ничего приятней и увлекательней, чем учиться ремеслу ангела.
Гражина и вскрикивала, и охала. Хуже фантомной физической боли было безысходное отчаяние, завладевшее ею с той минуты, когда она лишилась сына и осталась совсем одна. Уже не мать, а бессмысленная, никчемная тварь, предавшая всех и вся, за что и тащили ее теперь на справедливую казнь.
Мусорные баки, бензин, листва. Другие собаки!
Психологи, визажисты и дресс-дизайнеры из «Индиса» целую неделю тебя выспрашивают, разглядывают, анкетируют, тестируют, а потом создают твой собственный индивидуальный стиль. Как одеваться, какую носить прическу, какую косметику, какую обувь и прочее, и прочее. Анна в ту пору читала спецкурс по российскому консерватизму в Paris IV. Весь гонорар убухала на поиски стиля. Более разумно потраченных десяти тысяч не знавала история человечества.