Очень хотелось обогнать неторопливого сенбернара и поскорее прошмыгнуть в чудесную Подворотню, да вежливость не позволяла.
В общем, за полсекунды до взрыва Александру стало все ясно.
Смотреть и слушать, как она рыдает, было тяжело. Сделать он все равно ничего не мог. Поэтому Жан перестал глядеть вниз, задрал голову — и зажмурился от яркого сияния.
«Ну, что встала, милая, — сказал Бес. — Насилу что ли тащить?»
Черт знает что! Главное, сидят, пялятся, уроды.
Третью жизнь вытеснила четвертая, когда Тарик понял, почему он боится смерти, и понял, что боится ее напрасно.