Анна стояла на зеленом лугу, у края черной дыры, вся залитая золотым сиянием, но ничего этого больше не видела. Перед ней как на экране, только с многократным убыстрением, проносилась вся ее жизнь.
«Тут мытари первого судилища, — сказал Андралекс, — где взыскивают за празднословие».
Потрепал Юлий новенького по загривку, подмигнул.
С улицы в такое место хрен попадешь. Но Колыванова будто сила какая-то по жизни вела, не давала пропасть, всегда выводила на правильный путь.
Лысое красноморденькое существо в колыбели моргает бессмысленными глазенками, разглядывая ползущую по потолку муху.
Вообще все тело было в полной сохранности. Правда, оно сделалось каким-то… каким-то неясным. Анна держала ладонь у самого лица, но видела ее будто сквозь туман. Или это сама ладонь была соткана из тумана?