– Не думаю, – откликнулся жандарм. – Если они нацелились на акцию, изменение маршрута их не смутит. Вы не понимаете, они готовы жертвовать жизнью ради успеха, они ведь верят, что операция проводится ради революционной идеи. И они точно будут в толпе встречающих, если мы не возьмем их раньше!
Император поднял бровь в вопросительном жесте.
– Немного, – вздохнул полковник, размышляя, стоит ли ехать в Роттердам, или отправить рапорт в Петербург и подождать указаний.
Людям посторонним Стюарт представлялся человеком замкнутым, интересующимся лишь своим лейб-гвардейским конным полком и «Боуфортским охотничьим обществом», о его истинных качествах, в том числе о том, что этот надменный аристократ является блестящим офицером разведки, знал только узкий круг избранных. В политике он ориентировался не хуже шефа. Происхождение не только позволяло, но и обязывало – сын фрейлины королевы Марии, чьим отцом, по слухам, являлся не муж леди Холфорд, сановный вельможа, но принц Уэльский, ставший позже королем Эдуардом VII, являлся ключевой фигурой в тесном сплетении высших кругов тори, двора, Сити и государственной службы. Мензис прошел мировую войну, участвовал в боях у Ипра и совсем не симпатизировал немцам, положившим в могилы всю его группу из Итона. В разведке он служил с пятнадцатого года, начинал при штабе главнокомандующего во Франции; прекрасно знал русских представителей братьев Игнатьевых и молодого военного агента, поручика Гумилева, тогда еще не перешедшего в Жандармский корпус, это адмирал помнил точно.
– Ну, уж в нашей-то губернии не имелось. Это на окраинах, с бундами да дашнаками всякими воевать. Да и то – погромы там, демонстрации охранять, а уж банки-то они не грабили.
– Согласен, ваше превосходительство. Но и ко мне французы сейчас благосклонность вряд ли выкажут. Кстати, Сталь рассказала Сюрте о готовящемся покушении?