– По всей видимости. Вашей вины тут нет, когда вы прибыли в Голландию, Юзик уже успел пообщаться с Intelligence Service. На Острове пытаться его поймать бессмысленно, так что теперь главная задача предотвратить покушение.
«…В сентябре 1927 года, точную дату я не помню, Вендинг познакомил меня с британцем, как я позднее узнал, его фамилия – Рейли. Тогда у нас возникла проблема сбыта изготовленных фунтов. Сами мы могли распространить только небольшие суммы, и Вендинг предложил устроить это дело через Рейли. Вендинг раньше занимался контрабандой опиума из Китая и торговлей оружием и на этой почве познакомился с Рейли. Мы предложили Рейли войти в дело. Он согласился и через своих знакомых начал вкладывать фальшивые деньги в банки. Среди его знакомых были русские. Одна – женщина, фамилии ее я не знаю…»
Многим представителям этого самого «общества», любившим поругивать самодержавие и посмеиваться над тупостью чиновников, революционер, студент, мастеровой или крестьянин, которому жандармы выбивали зубы на допросах, до недавнего времени представлялся априори невинной жертвой прогнившего и закоснелого самодержавия. Не за деньги ведь подпольщики работали, за идею! За свободу, за демократию! Мечтали улучшить жизнь рабочих и крестьян, которым улучшение, несомненно, требовалось, послевоенная Россия благополучием похвастаться не могла.
– Да, может, и силы нет, – не согласился Николай Степанович. – В Германии чиновники власти не имеют, а против правительства кого только нет, – полковник чуть улыбнулся, вспомнив что-то свое: – Помните, как у нас в начале двадцатых? Правые хотели заставить государя отречься, чтобы регентство учредить, думцы конституционного правительства любыми средствами жаждали, марксисты с эсерами революцией бредили, да еще с десяток разнонаправленных партий к восстанию призывали.
– Мы хотим доставить Григулявичуса в Россию, – уловив вопросительный взгляд, вступил в разговор тот. – Это очень важно, друг мой.