Этот разговор Николай Степанович сейчас и пересказывал Сиволапову.
Упоминание Детердинга в связи с немцами и российской оппозицией, включая и боевиков-террористов, удивления не вызывало, Shell – это и есть Детердинг. Фирма начинала с торговли «колониальными товарами», в конце прошлого века занялась нефтью. А в 1900 году в независимой тогда еще голландской нефтяной компании Royal Dutch Petroleum появился человек по имени Генри Детердинг. Тот самый, которого чуть позже назвали нефтяным Наполеоном. Слияние двух обществ породило могущественный синдикат Royal Dutch/Shell, который под рукой Детердинга развивался стремительно. Новая компания приобрела нефтяные промыслы в Румынии, России, Египте, Венесуэле, Америке, после мировой войны пришла на Ближний Восток, в Малайзию, в Африку… И единственная страна, из которой влиятельнейшую корпорацию, давно почитаемую фигурой мировой политики, выдавили – именовалась Россией.
– Командующий Рейхсвером, – утвердительно кивнул князь.
– Тот самый, – согласился он. – Это что-то меняет?
Второй человек в Intelligence Service, так уж получилось, имел право задавать вопросы начальнику. Сорокадвухлетний выходец из высших аристократических кругов, Мензис вел собственные игры, об этом Синклер знал.