– Несомненно, – тут же согласился подполковник, приняв немедленно вид сугубо формальный, разногласий с официальной версией никоим образом не выражающий. – Но я ведь про суд. А сейчас даже по Указу…
Речь шла о Германии, и разговор явно затягивался.
– С банками поможем, – согласился Гумилев. – Только это не одним махом, их в Питере много. И может номерной счет быть, тогда вообще морока.
В России, по эмигрантским слухам, начинало подниматься село. Помещичьи и кулацкие экономии, оснащенные тракторами и комбайнами, сбивали цены на зерно, одновременно, за счет механизации, выкидывая на улицу батраков и скупая землю у разоряющейся бедноты. Найти работу в городе стало редкой удачей, вчерашние крестьяне, не обладающие никакой квалификацией, оказались никому не нужны. И становилось этого горючего материала в Российской империи все больше. А значит, скоро там понадобятся люди, умеющие не просто стрелять, но организовать и повести за собой отряды новой Красной гвардии. Надежда на близость новой революции не давала сложить оружие, да и само действие все еще привлекало. Впрочем, умыть очередной раз жандармов, пусть и не российских, это в любом случае славно. Ничего другого он все равно не умел.
– Возможно, я понимаю, о чем вы говорите, – наконец произнес князь. – Наука сейчас действительно шагает широко, и… я выступаю за свободный обмен… – он сделал паузу и закончил в тон собеседнику: – …научными знаниями. А кто в Германии интересуется наукой?
– Джордж, мне кажется, ваше усердие на нынешней службе ставит под угрозу нашу империю…