— Ага, был разговор, — кивнул тот. — Братцу идею закинул — он завтра на совет вынесет. А старицких я на завтра в любом случае вызвал: пусть уже думать начинают… Так, Андрюх, теперь тебе что-то вроде офиса надо, так?
Вот и здесь, похоже, шли подобные процессы. Бандиты заняли те дома, что уже за забором. Может, и зря, кстати: себе обзор сузили, и мертвые зоны образовались. Черт их знает, чем они руководствовались. Четыре дома, больших, по-настоящему так больших, у меня вроде и не маленький был, но с этими ни в какое сравнение.
Я обратил внимание на то, как побледнело его лицо. Каких-то эмоций во мне это уже не вызвало, я смотрел на него как на покойника, все еще шевелящегося, но как-то умудрившегося не превратиться в зомби, а в остальном — такой же труп. А еще я понимал, что сейчас делаю решительный шаг «на темную сторону», но меня это совсем не трогало. Было только понимание того, что я отсюда уеду, и плевать, что обо мне будут думать, а сам я никому об этом не расскажу.
— Ирландцам не бывает тесно, — решительно заявил он. — У меня одиннадцать братьев и сестер, а выросли мы в домике с двумя спальнями. Прикинь, как там было? Отсутствие тесноты нам подозрительно на генетическом уровне.
Лодка мягко и пружинисто ткнулась в берег надувным бортом и упруго отскочила назад, чуть ли не на середину канала. Вторая попытка пришвартоваться тоже оказалась неудачной — как мячик об стенку. С третьей все же притерся, закинул нейлоновый канат на берег, зацепившись за кусты, подтянулся.
Даже дышать стал через раз, вслушиваюсь в темноту так, что, кажется, уши расти начали, в эхолоты превращаются. Тишина.