— Доктор Зауэр, — сообщил Фоске, — беспокоится, сможет ли он заниматься работой по защите африканских резервов биосферы, если его уволят из Интерпола-2 при ООН.
— Да, разумеется, — Амазилло кивнул, — после свободных демократических выборов.
Банаба похож на 3-километровый круглый пирожок, немного помятый и укушенный с южного берега неким великаном. Дальше великан не стал кушать пирожок, потому что невкусно: под тонким слоем плодородной почвы — сплошные фосфаты. Но британским колонизаторам в XIX веке такое блюдо очень понравилось. Они обратили туземцев (которых тогда было около 4000) в христианство, запретили все проявления язычества (т.е. весь сложившийся образ жизни), и занялись разработкой фосфатов. На разрушение почвы и немногочисленных пресных водоемов, британцам было плевать.
— Гм... — произнес Конвей, — приятно слышать, что ваш президент не забыл в своих политических рассуждениях об интересах Австралии. И что конкретно он предлагает нашей стране в качестве выигрыша от передела Кораллового моря?
— Ага, — Анхела кивнула, – как-то так. Йаго говорит: это не совсем так, как принято на карибской стороне океана, хотя смысл тот же. А что у вас, Стэн? Я слышала, что вы с каким-то молодым парнем влипли в историю из-за ООН. Знаете, мне кажется, вы зря связались с ооновскими бонзами, это гнилые люди. Конечно, вы ученый, и у вас свои убеждения, но того парня, Клауса, вы зря впутали в эти проблемы.
— Ну-ну... А из-за чего была поножовщина? Вы делили выручку от «снежка»?