— А то! — совсем обозлилась Зоя. — Вот и женитесь на них!
— Помню, — с готовностью откликнулась она и пошевелила пальцами, которые он сжимал в своей ладони. — О кабаках. Каждую ночь — в кабаке! Это как называется?
— Павел, — строго сказала она, минутку поразглядывав его лицо. — Павел Браун, и когда же мы поженимся?
— Том, — позвала Зоя нерешительно. — Эй, слышишь? Кошка в таз лезет. У тебя там что-нибудь нужное?
В понедельник он явился туда уже около двенадцати, постоял минутку у входа, машинально ответил на приветствие швейцара — с прошлого раза запомнил, что ли? Или слух о его горячей дружбе с крутым Серым и сюда уже докатился? — и направился в бар, с недоверием, с беспомощной самоиронией и даже с некоторым испугом прислушиваясь к радостному нетерпению, которое затрепыхалось где-то внутри. «Где-то внутри — такого органа нет», — на всякий случай напомнил себе Павел как профессионал. «Ладно-ладно, — ответило ему радостное нетерпение. — Грамотные все стали. Иди уж давай». Ну, он и пошел.
— Ну, что это такое? — заорал он, втаскивая друга в прихожую за руку и с грохотом захлопывая дверь. — Ну, сколько тебя ждать можно?! Хоть бы позвонил, честное пионерское! Откуда я знаю — класть кизил или нет? Надо тебе мобильник подарить, вот что! А то уехал — и с концами! И думай тут, что с ним как! Может, в аварию попал! Никакой совести у человека!