Павел налил чаю себе и Макарову, вынул из холодильника шоколадку, уселся напротив Володьки и еще какое-то время молча слушал, как тот перечислял всех, кто боится Серого прям не знаю как.
— Минуточку, минуточку, — заговорил он широкой прекрасной спине. На спине тоже был тонкий белый шрам, слева, прямо напротив сердца. — Я не отец Гарика, это недоразумение получилось!
— Вылечим, — горячо уверил Макаров. — Маму обязательно вылечим, ты даже не сомневайся. У меня деньги есть! И еще заработаю! Сколько хочешь… Мама чем болеет? Может, ее за границей полечить? Может, ей операцию надо? Если денег не хватит — я машину продам, все равно права так и не получил. А если надо будет, так мы потом новую купим, правда? Кать, спой, а?
И побежала навстречу детям вприпрыжку, как Манька, и в то же время — со стремительной плавностью, как Аленушка. Рыба моя золотая.
— Все в порядке, Том, езжай. Кто это был-то, ты заметила?
— Смешно, — согласился Федор. — Выходной — это потому, что ты в кабаке не плясала? Ага. А с утра — занятия в клубе. Днем — две математики. Потом тетки сюда приходили. Приходили ведь? Ну вот. И наверняка еще диплом Доскатаеву писала. Выходной у нее!