— Очень хорошо, — бодро заверила Томка. — Едят, спят, купаются, загорают, бегают, прыгают, хохочут… что еще? Вроде все… А, еще Сережа время от времени в Интернете сидит. Или висит? В общем, пропадает. Гарика и Ашота папы каждый день привозят. Федор с ними занимается. Говорит — хорошие дети, с мозгами и не избалованы. И папы очень довольны. Подарки возят, главным образом — виноград и орехи. Гарик от Аленки балдеет. Она тоже с ним занимается, вместе с Федором. А Ашот Сереже в рот смотрит. Сядут за компьютер, уставятся на экран — и давай спорить… Совершенно не понимаю, на каком языке. Но с остальными Ашот уже на русском, почти все понятно… Только быстро очень. Манька на него орет: «Не тар-р-раторь!» А он смеется и говорит: «Р-р-рыба моя золотая». По-моему, он эти слова первыми выучил. С Аленкой поговорить хочешь?
Ей просто хотелось посидеть одной в тишине и с закрытыми глазами, про звонок она сказала просто так, чтобы прогнать эту Нину. Но вот сказала — и сразу вспомнила, что позвонить действительно надо, она так и не поняла, кто там ее искал и зачем вообще звонил Федор. Зоя пошарила на скамеечке вокруг себя, вытащила мобильник из-под полотенца и на минуту задумалась: может, сходить к общему телефону в холле, чего деньги тратить? Но у общего телефона всегда народ толчется, так она весь перерыв прождет. Зоя еще немножко помедлила, ожидая, кто кого первый задушит — она жабу или жаба ее, вспомнила, что в понедельник обещали дать зарплату, и без особых угрызений совести решила позвонить все-таки по мобильнику.
— Так ты правда не ранен? — опять спросила она с недоверием. — По телевизору показывали… Сказали — получил ранение… А ты бежишь, а сам весь в крови…
— Я не похищал, — испугался Павел Браун. — Я просто на яблоню повесил. А то тень передвинулась, и весь диван прямо на самом солнце. Разве можно на солнце спать? Вот я и закрыл немножко.
— Ну что, девушки, побежали? Говорят, нам самое вкусное оставили.