Его рабочий чемодан был далеко, кажется, в прихожей. Сейчас бы помощь не помешала. Ну, ладно, что ж теперь. Павел сгреб рыдающую и кричащую Зою в охапку, поволок в ванную и прямо так, в маечке, красных кожаных шортах, ажурных колготках и с повисшим на плече полотенцем, засунул в горячую воду. Зоя сразу перестала биться и размахивать кулаками, но плакать не перестала, — плакала громко, горько, и цеплялась за его руки. А потом перестала цепляться, так же громко и горько плача, принялась прямо в воде стаскивать с себя маечку и шорты, и он решился отойти от нее к своему рабочему чемодану. В рабочем чемодане ничего подходящего не было. Черт, зачем он таскает с собой эту бандуру, если в нужный момент там не оказывается ничего подходящего? Прислушиваясь к Зоиному плачу в ванной, Павел торопливо перебрал ампулы — и ни одной не выбрал. Не надо ее сейчас оглушать, она все-таки не социально опасная буйно-помешанная. Придется напоить корвалолом. Ерунда, конечно, но хоть немножко успокоится. Павел торопливо забежал в кухню, все прислушиваясь к Зоиному плачу, налил в чашку холодной воды и, вырвав из пузырька дозатор, щедро плеснул лекарства в воду. Когда он с чашкой в руках вошел в ванную, Зоя все еще плакала, сжавшись комочком, охватив колени руками и запрокинув лицо с закрытыми глазами. Ее маечка, шорты и колготки валялись на полу в луже воды.