– Да ну! – весело махнул рукой Звягин. – Все равно все нарушают. Тем более Льва Алексеевича нет, так что все вразнос пошли. Как говорится, кот из дому – мыши в пляс.
– Ну вообще-то верно, – не могла не согласиться Настя. – Вы специально овладевали стенографией, потому что не доверяли технике, или причина в чем-то другом?
Он устроился в гостиной на диване и взял в руки книгу, но что-то не читалось… Снова вспомнилась пустота, которая не просто окружила – задушила его в тесных объятиях после похорон матери. Всего за четыре года он потерял всё, что составляло его семью и его жизнь, и он остался один в большой трехкомнатной квартире, которая еще совсем недавно всегда была полна голосов, смеха и любви. А теперь в ней никого и ничего не было, кроме него самого, казавшегося себе в тот момент одиноким, маленьким и никчемным, и тишины.
Мысли текли плавно, цепляясь одна за другую и перемежаясь воспоминаниями… Через некоторое время Илье Фадеевичу стало легче, он поднялся со скамейки, сделал несколько шагов, почувствовал себя уже вполне уверенно и отправился в театр.
– Нет, – покачал головой Дудник, – меня не спрашивали.