– Ждать меня, – уверенно ответил Сергей. – Нет, Пална, я серьезно, можно у тебя помыться и позавтракать?
– Спасибо, Людмила Геннадьевна. – Дудник бросил на Наймушину благодарный взгляд. – И давайте не забывать, что мы тут не самодеятельностью занимаемся, а продолжаем работу Льва Алексеевича. У него было… у него есть собственное видение, собственная концепция спектакля, и мы не имеем права от нее отклоняться.
– Ну, из какой страны, из какого города? Про время не спрашиваю, понятно, что из настоящего.
– Ну да, – пробормотал Антон, – конечно, я понимаю.
…6 ноября Лева отправился на юбилей, вернуться должен был поздно, а Лена с ним не пошла, настроения не было, она только утром в тот субботний день вернулась из поездки, привезла труппу с гастролей из Тюмени, устала смертельно, да и нездоровилось, замерзла и простыла. Лена напилась горячего чаю, завернулась в кашемировую шаль, забралась с ногами в кресло и до полуночи смотрела телевизор, а в четверть первого позвонила Леве на мобильный, сказала, что ложится спать, и пожелала ему счастливо догулять банкет. Лева был слегка навеселе, в приподнятом настроении, заботливо поинтересовался, как она себя чувствует, передал приветы и пожелания скорейшего выздоровления от общих знакомых. Одним словом, хорошо они поговорили, тепло, по-доброму. И Елена спокойно легла спать.
– А как же, – важно кивнул Кот, – встречал, он к бабушке однажды в гримуборную заглядывал, когда мы с папенькой там гостили. И в буфете я его видел один раз, это когда он только-только начал приходить в театр, его пьеску еще репетировать не начинали, только какие-то оргвопросы утрясали. А потом-то папенька заболел, и я в театр приходить перестал. Ох и красавчик этот Лесогоров! Все театральные девицы по нему наверняка сохнут. И ваша эта Анастасия Павловна тоже в него влюбится, вот посмотрите.