– Да перестань, Пална, – поморщился Зарубин, – вечно тебе черт-те что мерещится. Ничего у них нет.
– Не знаю, – тихо прошептала Елена. – Я ничего не знаю, Вадик. Я хочу только одного: чтобы Лева поправился. Или хотя бы просто выжил.
Настя бросила в тележку упаковку мяса и направилась к прилавку с сырами, все остальное она уже выбрала. Кто из подозреваемых еще остался? Внук завлита Малащенко, с которым пока не все понятно, и некий актер Звягин по имени Иван, пострадавший от характера Богомолова, вынудившего его разорвать контракт на съемки и заплатить солидную неустойку. Что из себя представляет этот Звягин, кроме того, что он – молодой красавчик? Но опять же: смотри пункт первый рассуждений. С другой стороны, человек, не способный к физическому насилию, вполне может оказаться способным к тому, чтобы нанять исполнителя. И тут придется снова возвращаться к завпосту Скирде, а заодно подумать и о Звягине. Звягин «попал на деньги». То есть, вероятнее всего, влез в долги, во всяком случае, именно так утверждает Люся Наймушина. Будет он при такой ситуации нанимать исполнителя и влезать в еще большие долги? Вряд ли. Это уж надо совсем головы на плечах не иметь. А Скирда? Если у него есть деньги на исполнителя, стало быть, у него в финансовом плане все в порядке, так зачем ему надрываться и мстить Богомолову, если жизнь у бывшего завпоста и без того вполне устроена? Тоже как-то нелогично. Правда, есть вариант, при котором Скирда все это время отсутствовал, может быть, срок отбывал, а теперь вышел и пользуется укрытыми от конфискации средствами. Ну, пусть Серега Зарубин проверяет, это его хлеб.
– Ну а вообще конфликты бывают? – настойчиво спросила Настя, краем глаза заметив, что Антон достал диктофон, включил его и положил на стол перед собой.
Камень, Змей и Ворон переглянулись и промолчали. Не рассказывать же Гамлету, что они обсуждали перспективы его смерти!
Настя обвела глазами тесное, но хорошо освещенное помещение. Комната угловая, окна выходят на две стороны, вдоль окон стоят профессиональные электрические швейные машины, явно не новые. В середине – большой стол, в одном его конце место для отглаживания, в другом – оверлок, по центру – место для раскроя тканей. Три женщины сидят за машинками, одна гладит, а еще одна сидит в уголке, держа на коленях что-то алое, украшенное бисером, и шьет вручную, низко склонив голову.