– Надо взять себя в руки, – строго произнес Камень. – Пусть вода невкусная, но все же это лучше, чем ничего. Пейте, Гамлет, пейте. И кстати, я хотел у вас спросить: а что, собственно говоря, имела в виду ваша бабушка?
– Финансовые документы я из театра изъял, буду плотно работать с главным бухгалтером. Сейф худрука мы вскрыли, бумаги все забрали. Буду вызывать чиновников из Департамента культуры, Минкульт, на всякий случай, тоже потрясу, в общем, дел невпроворот. Операм я дал задание покопаться внутри семьи, там тоже надо поискать. Но скорее всего, причина покушения лежит в области деловых отношений на высоком уровне, так что в театре, как я считаю, делать вообще нечего. Но если тебе так охота…
– Вот мое рабочее место, – указал помреж на небольшой стол с встроенным в него пультом и лампой на длинной гибкой ножке, – но сегодня спектакль веду не я.
Она уснула быстро и крепко, во сне видела непонятно что, но проснулась среди ночи с мыслью: «Настырный помреж Федотов тоже принадлежит к гвардии ненавистников худрука Богомолова. И дело даже не в том, как он рассказывал о Льве Алексеевиче. Это он организовал встречу с Семаковым. А ведь мог с таким же успехом сказать нам, что договорился с Красавиной, которая, судя по всему, будет работать на следующий день. И Красавина наверняка стала бы нам петь о том, какой Богомолов замечательный. Но Федотов отвел нас именно к Семакову, который своей неприязни к Богомолову даже скрыть не пытается. Ну что ж, число ненавистников растет. Интересно, насколько оно велико? Ох, чует мое сердце, запаримся мы с Антоном в этом театре».
– Ну, Риминас не первый, кто пробует ступить на эту почву, – заметил Чистяков. – Достаточно вспомнить, что роль Себастьяна играет актриса, а роль его сестры – актер. И, по-моему, получилось очень неплохо, с одной стороны – веселая путаница, а с другой – совершенно четко заявлена мысль о том, что душевная привязанность не различает половых признаков.