– Да если бы! У них там беда в этом театре. Бабкин начальник при смерти, в реанимации лежит, того и гляди помрет. А бабка, натурально, в полном отчаянии, потому как она у того начальника была главной любимицей. А теперь придет другой начальник, ей ролей давать не будут.
– А зачем такой тотальный контроль? – не поняла Настя. – Дети же все равно с няней, если что – она вам сообщит.
Она быстро прошла по коридорам, мысленно отметив, что сегодня уже не путается в переходах и не ошибается дверьми. Надо же, а всего три дня назад ей казалось, что без провожатого она в этом здании непременно потеряется. Может, не так все и страшно с этим театром? Разберется как-нибудь, не боги горшки обжигают.
– Ну, что? – с тщательно скрываемой надеждой и радостью спросил Камень. – Слетаешь? Позовешь Ветер?
– Наш Михаил Львович – добрейшей души человек, невозможно себе представить, чтобы он мог на кого-то поднять руку.
Ну, таких или очень похожих слов Настя Каменская за свою жизнь наслушалась выше крыши. Никто ничего себе представить не может, а потом тихие, незлобивые, добрейшей души люди оказываются жестокими убийцами. Арцеулова надо иметь в виду и проверить, пусть Зарубин займется.