– Практически все. От первого до последнего слова. Не было у него никаких совместных планов с Богомоловым. И ничего он не ставит и творчески не реализуется.
– А другие работники театра, те, с кем вы общались более тесно, тоже ничего такого вам не рассказывали? Ну, актер Колодный не в счет, я понимаю, что о проблемах художественного руководителя он наверняка не в курсе, но вот Семен Борисович вполне может быть осведомлен. Он ничего вам не говорил?
Совершенно обессиленная, Настя рухнула на пухлый кожаный диван в кабинете Богомолова и вытянула ноги. Ей хотелось помолчать и при этом, желательно, не думать. Но не думать не получалось.
– Михаил Львович, пожалуйста, – обратился режиссер к Арцеулову, – с этого места и пойдем дальше, а то мы с вами совсем тут застряли, так мы до конца репетиции с места не сдвинемся. Один раз пройдем и сделаем перерыв, пусть в голове уляжется.
– Ну, не соврал, пусть скрыл что-то. Не знаешь, что именно? – настаивал Змей.
– А как ее гениально состарили, – вступил Чистяков. – В начале фильма она совсем молоденькая, а к концу уже и седина, и морщины, и здесь не только грим сыграл свою роль, но и Арбенина как будто старела с каждым кадром, плечи опускались, походка тяжелела, улыбка гасла. И при этом она оставалась красавицей на протяжении всего фильма.