Но все это еще мне предстояло. А в этот, первый, раз у меня ничего подобного и в мыслях не было. Я рассек кожу, мышечный слой, брюшину, и в разрез выпучилось нечто бело-розовое.
– Да пошевеливайтесь же! – рявкнул я. – Давайте иглу. Живей, живей!
Нет, этот дорожный рабочий не был исключением: в те времена многие люди, жившие на скромное жалование, обзаводились кое-какой живностью – и не только ради пополнения бюджета, но просто из удовольствия. Одни держали трех-четырех коров, другие – десяток свиней, но Лайонел не стал себя ограничивать.
– В таком случае, Лайонел, я не сберегу вам тысячи, а разорю вас на тысячи.
– Так она же на трех ногах стоит, – проревел фермер. – А четвертая болтается вроде.
– Ладно. Идемте в дом, выпьете чашку чая.