— Драться, как я понимаю, вас там же научили?
Прошло еще несколько дней. Для нас они были наполнены обычной будничной работой. Пару раз мы смотались всей бригадой в монастырь и проверили там почти что каждую дыру. Никаких особенных результатов эти поиски не принесли, вследствие чего Марченко и вовсе загрустил.
— Вот перед вами цель. Моя ладонь. Асанович, выходи вперед, первым будешь.
С утра настроение не улучшилось. Было прохладновато, костерок мой уже потух, так что на мир я смотрел глазами сердитыми. Сожрав последнюю картофелину, сворачиваю плащ-палатку и топаю к дороге. Ночью тут никто не ездил и не ходил — наклоненная вчера поперек дороги ветка так и осталась в своем прежнем положении. Пешеход, а уж тем более машина неминуемо своротили бы ее вбок. Ладно, значит, я тут не один любитель поспать. Выхожу на дорогу и топаю дальше.
А у особиста есть какие-то свои заморочки. Причем капитан о них тоже что-то знает. Какие же? Да кто ж тут сейчас догадается? Рвать когти отсюда надо, пока еще фронт совсем далеко не ушел. Да пока не встал в глухую оборону. Вот тогда у фрицев свободные силы найдутся, чтобы тут всем кузькину мать устроить. Чего ждет командир?
— Что там, Антон? — удивленно посмотрел я на него. Обычно он очень сдержан и невозмутим.