– Ну да. Отдыхают себе, вроде как на пенсии. Они и не такое заслужили.
Все вокруг свидетельствовало о безысходной нищете – потертый линолеум, холодный очаг, душный запах сырости. Волглые обои висели лохмотьями, а на столе стоял скудный обед старика: ломтик грудинки, немного жареной картошки и чашка чаю. Жизнь на пенсию по старости.
– До муниципальных домов? – Зигфрид нерешительно потер подбородок. – Далековато… – Он последний раз воровато заглянул в коридор у себя за спиной, а потом указал пальцем. – Вон там моя машина, – шепнул он. – Забирайтесь в нее, я вас подвезу.
За следующие три недели Уэсли Бинкс преобразился самым волшебным образом. У него уже была прочная репутация заядлого бездельника, теперь же он стал образцом трудолюбия и усердия – разносил газеты по утрам, вскапывал огороды, помогал гуртовщикам гнать скот на рынок. Но, вероятно, только я знал, что делает он все это ради Принца.
Я сам удивился тому, как подействовали на меня эти слова. Они пробудили множество чувств – и все приятные. Сознание, что ты чего-то добился, что ты стал своим, что ты одержал победу.
Старый пес брел по коридору к операционной, весь съежившись, и ноздри его подергивались от непривычных запахов карболки и эфира. Позади него, стуча сапогами, шла его шумная свита.