– Боюсь, что так. Они обычно едят очень мало и стремительно худеют. Разумней будет теперь же его забить.
Он нырнул за дверцу буфета, и тут в кухню вошел дед Холлин. Он повесил шляпу и палку на крючок в углу и потер руки.
– Черный настой ему не помог бы,– сказал я.– Это не простые колики.
– Мое последнее приобретение, – пророкотал он, поглаживая гладкую трубку. – Удивительная штучка. Ну-ка, проверьте мою сетчатку!
Дым понемногу рассеивался, и из его пелены возникли два широко раскрытых изумленных глаза.
Я с тоской повесил трубку. Он был прав: никто ничего тут сделать не мог бы, такого средства не существовало. Но мне от этого легче не становилось. Когда животное, которое ты лечишь, погибает, значит, ты потерпел поражение. И это тягостное чувство долго не проходит.