– Это очень грустно, Джим. Но нельзя так расстраиваться из-за неизбежного. Ты совсем себя замучишь.
Когда я тронулся, небо уже серело, возвещая приход нового дня, и по сторонам начинали вырисовываться громады холмов – укрытые ровной белой пеленой и невыразимо холодные.
– Да-да, как ни глупо, но, во всех подробностях объясняя нам процедуру, я наивно полагал, что вы меня слушаете.
– Боже мой! – почти прошептал он, но при звуке его голоса пушистый хвост заерзал по полу.
– Пожалуйста, поднимите ему переднюю ногу, пока я измерю температуру, – сказал я.
– Он уже вне опасности, – сказал я. – Но лучше будет, если кто-нибудь пополивает его еще минут двадцать. А мне пора.