— Кто? — просипела Сольвейг и задрыгалась, как испорченная марионетка, повисая на Роберте.
— Будь добра, не могла бы ты не ставить там стакан. Следы на дереве останутся.
— Просто замечательно, тогда увидимся через полчаса.
— Ты ведь знаешь, что Габриэль не желал тебе зла.
«Вот дерьмо, как же это я закруглил», — подумал Патрик: он с трудом находил подходящие слова в подобных ситуациях, остро сопереживая чужому горю, хотя, в принципе, не мог себе этого позволить. И корректный сухой бюрократический тон служил Патрику своего рода психологической защитой.
— А как она была одета? — Мартин наклонился вперед и попытался посмотреть Линде в глаза. У него не получилось.