Ему показалось излишним снова представляться по всей форме, потому что до этого они уже виделись и делать это еще раз было бы просто глупо. Да и вообще, они здесь не для того, чтобы обмениваться любезностями. Патрик, в общем-то, беспокоился, как скажется на Лаине допрос, как она с этим справится. Лаине казалась такой ранимой, хрупкой, с нервами наружу. Он присмотрелся к ней повнимательнее и тут же понял, что беспокоился зря.
Роберт не признался бы в этом и под пыткой, но он любил своего брата больше всего на свете. И его сердце сжалось, когда он увидел силуэт Йохана в полутьме. Казалось, его мысли где-то очень далеко, в сотне километров отсюда. Йохан выглядел глубоко расстроенным. С ним бывало такое: на него словно наплывало какое-то облако меланхолии, иногда надолго. И в такие периоды он забивался в темный затхлый сарай. Но нынешним летом это случилось с Йоханом в первый раз. Роберт физически почувствовал настроение брата, когда переступил порог.
— Да, хотя теперь нам остается только надеяться, что мы не ошиблись и Петерсен подтвердит, что второй скелет — это останки Сив Лантин. А иначе получается, что мы сами себе бороду прищемили.
— Понимаешь, дорогая, вчера Якоб узнал новость, которая не могла его не взволновать. Много-много лет назад я кое-что сделала и потом хранила эту тайну в себе, но благодаря нашей полиции, — и Лаине с ненавистью посмотрела на Мартина и Ёсту, — Якоб узнал об этом вчера вечером. Я долгое время собиралась открыть ему эту тайну, но время летит так быстро, а я все ждала и ждала подходящего момента.
— Да нет, я не то хотел сказать, я сказал только… да нет, само собой, у них и в помине нет такого опыта, как у нас. Работать-то они работают, но что-то никакого результата пока не видно.
У нее было слишком много времени для размышлений. Слишком много времени ощущать боль, рвущую каждый нерв. Слишком много времени думать о том, что она потеряла. Или потеряет.