И Патрик с беспокойством подумал, как бы его не хватил сейчас сердечный приступ от жары.
— А Линда? — Он знал ответ, но все равно спросил, хотя бы просто для того, чтобы уколоть Лаине.
Патрик сидел молча какое-то время, потом наклонился вперед и сложил руки. Его голос звучал скорее доверительно, чем осуждающе, как боялся Ёста. Он удивленно поднял глаза.
— Это значит, что ты больше не являешься подозреваемым в убийстве Тани Шмидт. Но, как и раньше, я по-прежнему считаю, что ты от нас что-то скрываешь, и у тебя есть возможность рассказать это сейчас. И я думаю, Якоб, тебе лучше так и сделать.
— А где мать? — Роберт разжал объятия и вопросительно посмотрел на Йохана, который начал непроизвольно хихикать. Он попытался сказать что-то, но его так сильно разбирал смех, что Роберт ничего не понял. — Что ты говоришь? Успокойся и скажи ясно. Где мамаша, я спрашиваю?
Пер оторвал взгляд от своей травяной кучки и посмотрел на Патрика, нижняя губа его дрожала. Он изо всех сил старался удержать себя в руках и не расплакаться здесь, посреди кемпинга.